iiam.ruАлександр Демидов: Я играл с открытой душой
Ведущий актер театра "Гешер" Александр Демидов в программе "Пирамида желаний" со Львом Корчагиным
Л. Корчагин: Здравствуйте, дорогие друзья! Сегодня, как всегда, мы разбираемся с нашими желаниями, куда они нас ведут, и как всегда, нам помогают в этом наши гости - известные и состоявшиеся люди. Сегодня у нас в гостях известный израильский актер, восходящая звезда российского кино, актер, сыгравший главную роль в многосерийном фильме "Иван Грозный", Александр Демидов. Саша, здравствуй!
И первый вопрос: с чего все начиналось? В детстве мечтал быть актером?
А. Демидов: Нет, совершенно даже не думал в эту сторону, абсолютно. Я родился в семье…, папа мой - инженер, мама - химик. Я должен был тоже получить высшее образование, стать инженером. Поэтому я закончил Транспортный институт, факультет промышленного гражданского строительства. После этого работал мастером на стройке. У меня была бригада рабочих: опалубщики, бетонщики, монтажники. После этого я служил в армии...
Л. Корчагин: И никакого намека на кружки театральные?
А. Демидов: Нет. Мне казалось, что это…
Л. Корчагин: А как вдруг у тебя возникло желание стать актером? И как ты попал в актерскую среду? Там нужно экзамены, там набор…
А. Демидов: Да. Это нелегкая история. Я вообще никак не представлял себе, что я артист. Вот в студенческие годы у нас были такие ребята - юморные, шутливые. Они могли, например, в автобусе устроить такую хохму, что весь автобус хохотал. А я не был таким человеком, я не умел этого делать. Мне казалось, вот они умеют, у них есть такой дар. Поэтому в эту сторону даже не думал. А когда вернулся из армии и стал прорабом на стройке, параллельно вечером я вел дискотеки...
Л. Корчагин: Все-таки было! Ты хотел быть на публике!
А. Демидов: Ну, тут дорожка идет совсем из другого источника. В юности я очень любил рок-музыку. И когда я вернулся из армии, меня потянуло быть диск-жокеем, потому что это связано с музыкой. А дискотека находилась в таком как бы комплексе, где была и театральная студия. Известная достаточно ташкентская студия "Ильхом", где режиссером был Марк Вайль. И таким образом я познакомился с разными ташкентскими актерами.
И что самое важное, на дискотеке этой я начал устраивать всякие штуки: играть что-то, импровизировать, всяческие реплики, шутки. И почувствовал, что во время этих выступлений, этих танцев возникает такая как бы аура, какая-то взаимосвязь между мной и публикой. И самое интересное, что мы наслаждаемся: и публика наслаждается тем, что происходит, и я наслаждаюсь.
Л. Корчагин: То есть ты почувствовал, что можешь управлять публикой, и это тебе нравится?
А. Демидов: И это мне нравится - вот это точно абсолютно, да.
Л. Корчагин: И ты вдруг понял, что ты хочешь это продолжать?
А. Демидов: Я понял, что есть какая-то сила внутри, и ею можно овладеть, ее можно использовать, для того чтобы влиять на публику, передавать ее. Существует какая-то энергия...
Л. Корчагин: А для чего?
А. Демидов: Тогда мне просто нравилось нечто сотворять: такое как бы невидимое, нематериальное, но явно существующее, которое передается…
Л. Корчагин: Но тебе было приятно?
А. Демидов: Несомненно. Я испытывал наслаждение.
Л. Корчагин: Тебя узнавали?
А. Демидов: Меня узнавали.
Л. Корчагин: К тебе приходили, у тебя полный зал был.
А. Демидов: Полный зал. Приходили ко мне. Потому что было нас четыре диск-жокея, и три дня был не я. И шли на диск-жокея Сашу Демидова.
Л. Корчагин: Сборка, у тебя деньги были.
А. Демидов: Ну, какие-то, скажем так.
Л. Корчагин: И вдруг в какой-то момент ты решил, понял: я хочу стать актером.
А. Демидов: Да, вот такая вот история произошла. В те годы для меня была очень манящая идея - прославиться. И уже имея профессию, я сообщил своим родителям, что еду в Москву поступать.
Л. Корчагин: Сколько лет было?
А. Демидов: Мне было тогда 28 лет.
Л. Корчагин: 28 лет! И ты вдруг решил стать актером?
А. Демидов: Да. Ну, поехал в Москву. Мама мне говорит: "Ты куда? 250 человек на место со всего Советского Союза. Ты кто такой?"
Л. Корчагин: Дорогие друзья, запомните это: "Ты кто такой?" В 28 лет человек сделал свой выбор и стал актером.
А. Демидов: Я приезжаю в Москву. И как это было принято, обычно поступаешь сразу во все ВУЗы: ГИТИС, "Щука", "Щепка", МХАТ. Поехал в Ленинград, в ЛГИТМиК тоже поступал, меня там ждали: "Ну, ты придешь?" Я сказал: "Да, приду". Но в самый последний момент я узнал, что курс набирает Андрей Александрович Гончаров, и у него будет преподавать - Марк Анатольевич Захаров. А в те годы для меня Захаров был просто кумир. Все его фильмы известны: "Тот самый Мюнхгаузен", "Обыкновенное чудо" и прочие. И я понял, что вот сюда должен идти. Я тогда не был знаком с театральным миром, я не знал, кто такой Гончаров, насколько этот человек значителен в театре был тогда в то время, да и до сих пор.
Л. Корчагин: Ты просто очень хотел.
А. Демидов: Я просто очень хотел, да.
Л. Корчагин: И ты был уверен, что у тебя все получится, или сомневался?
А. Демидов: Я почему-то был уверен, что у меня все получится. Я был не согласен тогда с мамой. И там была очень интересная деталь. Гончаров у меня спрашивает, это был предпоследний тур, он у меня спрашивает: "Ну… (а он вообще был слон в театре, он был кит!) Ну, зачем, значит, Вы решили ко мне на курс?" И я ему говорю: "Ну, потому что у Вас будет преподавать Марк Анатольевич Захаров". Для него это было просто…, это все равно, что сказать Эйнштейну, что я к Вам иду учиться, потому что у Вас на курсе преподает Исаак Ньютон.
Л. Корчагин: Это сто процентов значит не поступление.
А. Демидов: Сто процентов не поступление, да, абсолютно. Но там преподавал еще и Евгений Михайлович Арье, сегодня он наш режиссер в театре "Гешер". И я ему почему-то понравился. И я думаю, что я поступил на курс Гончарова из-за него, потому что Гончаров еще полгода после моего поступления не мог меня видеть. Ну, потом, правда, все изменилось…
Л. Корчагин: В ГИТИСЕ ты лучший ученик, или худший?
А. Демидов: Сначала худший ученик. Первые полгода я просто думал, что меня выгонят. Мне казалось, что я все знаю, как это будет у меня получаться. Я знал, что у меня получится, и у меня не получалось! Первые полгода я не понимал, как играть, я не понимал там все. И мне было очень тяжело.
Л. Корчагин: И где перелом?
А. Демидов: Я понял, что есть что-то, что не в моих силах. И начал заниматься аутотренингом. Начал читать разную литературу: индийскую, философию китайскую… Я искал, где я могу как-то обрести силу, концентрацию и понимание. Я не мог понять, где это находится. Я понимал, что во мне этого нет, или я это потерял, но оно точно было. Была уверенность в себе очень мощная. И начал искать.
Л. Корчагин: И ты закончил ГИТИС. Дальше что?
А. Демидов: Меня "направили" на Ближний Восток. В разгар "перестройки" у меня было ощущение, что, хотя, казалось бы, должно все поменяться, улучшиться, должно было все развиться и расцвести и в театре, и во всем, но у меня было ощущение, что ничего этого не происходит. А Евгений Михайлович Арье тогда решил ехать в Израиль и начать там строить новый театр.
Л. Корчагин: Ну, в то время все были в растерянности, и при первой же возможности пытались где-то найти новую жизнь. И как встретил Израиль?
А. Демидов: Я увидел пальмы, я увидел море. Я уехал из Москвы, там была слякоть, температура - минус пять. А здесь - солнце, синее море... Скажу честно, я наслаждался первое время. Потом наступил момент, когда начала немножко душить ностальгия, и я почувствовал одиночество, как будто я чужой здесь, одинокий, брошенный какой-то. Хотя мы были с женой, с ребенком… Ну, а потом постепенно мы начали играть спектакли, и…
Л. Корчагин: Как? Где? Ты пришел на биржу труда, написал анкету: "Актер, ГИТИС"?
А. Демидов: Нет. Мы сделали театр здесь, с самого начала сделали. И начали играть на русском языке.
Л. Корчагин: Для русских?
А. Демидов: Для русских, да. И потом поняли, что мы так долго не продержимся - только на русском языке. И где-то через полтора года начали играть спектакли и на иврите тоже. И вот тут нас стали узнавать и любить. Мы стали очень популярны. Мы были такой новой волной в израильском театре.
Мы были элитарным в этом смысле, но понятным театром. И молодежь, вместо того чтобы где-то гулять на дискотеках или в барах - они сидели у нас, молодые люди. Тогда и появился спектакль "Идиот", где я сыграл князя Мышкина, что было для меня такой ступенью в открытии каких-то новых вещей в театре, в игре актерской.
Л. Корчагин: А "Барон Мюнхгаузен"?
А. Демидов: "Барон Мюнхгаузен" - это было много-много лет спустя. Это было три года назад. Мы его выпустили, и это было для меня тоже большим удовольствием играть. Было много разных ролей. Был и нацист, комендант концлагеря "Кляйн" в спектакле "Адам - сукин сын".
Л. Корчагин: Хорошее название. Адам - это человек?
А. Демидов: Да. Его играл Игорь Миркурбанов, он, кстати, сейчас в Москве достаточно популярен. Он был актером нашего театра "Гешер", мы с ним вместе учились на курсе у Гончарова и Захарова.
Л. Корчагин: Хорошо, Саш, ты почувствовал на сцене здесь, в театре "Гешер" вот ту обстановку, о которой ты говорил, что ты соединяешься с публикой и можешь управлять ими?
А. Демидов: Да, почувствовал.
Л. Корчагин: Тебя это двигало дальше? Есть такая поговорка: плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Перефразируя: плох тот актер, который не мечтает стать… кем? Режиссером? Что для актера является вершиной карьеры, топом, вершиной пирамиды желаний?
А. Демидов: Ну, я не знаю, получение приза за роль. Самым большим топом для актера… Во-первых, не все актеры хотят быть режиссерами.
Л. Корчагин: Может, не режиссером, может быть, я не знаю, сценарист, там.
А. Демидов: Есть такое мнение, что актеры хотят в итоге стать режиссерами. Есть и такие актеры, но вот я не из этих актеров. Я не хочу стать режиссером, это другая профессия и все другое. Я не знаю, получить "Оскара" в Голливуде, наверно. Сняться, там, у Спилберга в том же голливудском кино. Хотя, критерии мои немножко изменились…
Л. Корчагин: Как актер ты достиг того, что считаешь вершиной пирамиды? Ну, не скромничай, я знаю, что у тебя есть "Оскар".
А. Демидов: Ну, это израильский "Оскар". Был спектакль, который называется "Деревушка", и я там сыграл роль как бы человека без возраста, деревенского такого дурачка, который на самом деле не дурачок, далеко не дурачок. Это мальчик деревенский, человек без возраста, немножко странный, который видит все, что вокруг него происходит.
И весь спектакль - это смена картинок: как люди любят друг друга, как люди предают друг друга, как люди страдают, радуются. Он влюблен, по-моему, во всех девочек и женщин этой деревни. Он предлагает себя и любит всех абсолютно женщин в этой деревне, без стеснения. Вот за эту роль я получил этого "Оскара" в 96-ом году.
Л. Корчагин: Известность, слава, тебя узнают. На улицах останавливают, даешь автографы.
А. Демидов: Да.
Л. Корчагин: И тебе нравится эта известность и то, что люди к тебе прислушиваются?
А. Демидов: Очень нравится, несомненно. После этого были еще спектакли. Был "Мюнхгаузен", где я тоже с удовольствием играл человека, который, казалось бы, тоже странный. Выдумывает всякие истории, которые на самом деле не могут произойти в жизни: вытаскивает себя из болота за волосы и летит, летит над этой землей в полном наслаждении и покое, как птица. Или вдруг выстреливает ядро, и он летит на этом ядре и перелетает в Турцию.
То есть изначально это тип, как бы, выдумщик. Он придумывает другую реальность и существует в ней. Он переписывается с Шекспиром, объявляет войну Англии. Это все реальные вещи для него. И мне как актеру и как человеку было жутко интересно пребывать в этом состоянии - такого построенного моими мыслями мире.
Л. Корчагин: Хорошо, вернемся к другой реальности - семья. Известное мнение: у актера, ну, минимум, пять жен. Сколько раз ты женат? Официальная жена у тебя есть?
А. Демидов: Есть. Ее зовут Светлана Демидова, это моя официальная жена. У нас трое детей.
Л. Корчагин: Сколько их было - официальных?
А. Демидов: До этого была другая жена, и у меня там родился ребенок, его зовут Евгений. Он приехал сюда пять лет назад и учится в тель-авивском университете, вот-вот должен закончить. Его зовут Женя. Есть еще трое сыновей: Даниэль, который сейчас в армии, Гай, который играет в рок-группе на ритм-гитаре и поет песни, и Эммануэль, который говорит, что будет режиссером не ниже Спилберга.
Л. Корчагин: Старший - в армии, средний - уже на дискотеке, а младший - не меньше, чем Спилберг? То есть пирамида желаний.
А. Демидов: Да.
Л. Корчагин: А ты хочешь, чтобы они кем были? Чтобы продолжили карьеру отца?
А. Демидов: Нет… Честно сказать, если говорить о профессии, то она не самая легкая. Мне кажется, что необходимо выбрать такую профессию, чтобы была возможность прожить жизнь с пользой. Не потратить себя на какие-то лишние, ненужные, вещи. И, прежде всего, конечно, они должны подойти им по природе, это очень важно - совпасть с профессией. Но важно, чтобы эта профессия позволила им стать людьми. Людьми.
Л. Корчагин: Ты часто видишься с детьми?
А. Демидов: Не очень часто - из-за работы. Последнее время, может быть, чаще. Но, в основном, все эти годы было очень много репетиций, съемок и спектаклей. Так что, мы, в основном, приходили тогда, когда они спят, открывали дверь, смотрели так: "Спят".
Л. Корчагин: А ты авторитет для своих детей?
А. Демидов: Да, несомненно, авторитет.
Л. Корчагин: Хорошо. Актер, во всяком случае, в России - это обеспеченный человек. Поговорим на эту тему. Насколько ты богат: яхта, дом - тысяча квадратных метров, частный самолет?
А. Демидов: Два самолета.
Л. Корчагин: Ну, достаточно одного, хотя бы.
А. Демидов: Футбольная команда.
Л. Корчагин: Да, да.
А. Демидов: Еще что?
Л. Корчагин: Ну, пока так.
А. Демидов: Нет, ничего этого, к счастью, нет.
Л. Демидов: А деньги - достаточно?
А. Демидов: Ну, деньги - достаточно, достаточно.
Л. Корчагин: То есть у тебя к ним достаточно нейтральное отношение?
А. Демидов: Ну, в принципе, нейтральное.
Л. Корчагин: Ну, такие роли! Ты - известнейший актер в Израиле. Сейчас главная роль - один из лучших исторических фильмов в России.
А. Демидов: "Иван Грозный".
Л. Корчагин: Да. Денег, я думаю, должно быть достаточно. Во всяком случае, у меня как у простого человека-обывателя… А ты так просто говоришь: "Да, нет, у меня…". Яхта есть?
А. Демидов: Нет, яхты нет. Она мне и не нужна.
Л. Корчагин: Какая машина?
А. Демидов: Машина - фольксваген "Джетта", нормальная машина.
Л. Корчагин: Ну, бентли купил хотя бы. Ну, хорошо - мерседес.
А. Демидов: Мне вполне достаточно этой машины.
Л. Корчагин: Хорошо. Я знаю, куда ты дел деньги. Ты дал взятку, чтоб попасть на роль Ивана Грозного!
А. Демидов: О боже! Нет, совсем нет. Нет, мне позвонили сюда из Москвы.
Л. Корчагин: Я понял, почему. Угадываю. Повернись, в профиль... Ты похож на Черкасова. Эйзенштейн, 44-й год, "Иван Грозный".
А. Демидов: Честно сказать, когда мне сделали грим, одели, приклеили бороду, усы и одели парик более светлый - да, действительно сказали, что я похож на молодого Черкасова.
Л. Корчагин: Так это фильм-римейк? То есть взяли артиста похожего…
А. Демидов: Нет, это не римейк, это совсем другое кино.
Л. Корчагин: Почему тебя взяли? В России столько актеров, и вдруг нашли в Израиле Сашу Демидова! Почему?!
А. Демидов: Я уж не знаю, почему. Я могу только рассказать, как это произошло.
Л. Корчагин: Расскажи.
А. Демидов: Я снимался в израильском сериале. Вышел на пять минут в перерыв между съемками, и звонок из Москвы, звонит Андрей Эшпай. И он мне говорит: "Саш, привет! Вот мы собираемся здесь снимать "Ивана Грозного", ты не хочешь приехать на пробы?". Я говорю: "На какую роль?" Ну, думал, на какую-то там роль... А он мне говорит: "Вот, Ивана Грозного". Я тебе скажу откровенно, я никогда как актер не думал в эту сторону и не представлял себя в роли Ивана Грозного. Гамлет, Мольер - все, что хочешь, дядя Ваня... Но Иван Грозный - это для меня было нечто невообразимое, не то что невозможное - невообразимое.
Л. Корчагин: Почему согласился?
А. Демидов: Вот потому, что было невообразимое. Я тебе скажу честно: природа актера - она не нормальна еще и потому, что он желает все сыграть. Вот, все: собаку какую-нибудь Баскервиллей - если б дали роль сыграть где-нибудь в фильме, пошел бы, сыграл.
Л. Корчагин: Саша, вот то желание быть на связи, и управлять… Может быть, как царь всея Руси, который хотел всем управлять… Расскажи, что это за образ? Противоречивый - я прочитал в интернете. С одной стороны, отклики - кровавый убийца, душитель. С другой стороны, любящий человек.
А. Демидов: Строитель государства. Да. Смотри, для начала я хочу сказать, что не только желание как бы властвовать над людьми у меня есть еще как у актера, но еще есть желание как бы сотворения некой реальности на сцене или в кино, построения какой-то энергии ощущаемой. Вот это то, что мне очень нравится вообще в этом деле.
А если говорить об Иване Грозном, то мы пытались (и мы надеемся, что у нас получилось это), прежде всего, увидеть человека с разными-разными качествами. С его какими-то слабостями, наивностью, может быть, даже. Рядом с гневливостью и жестокостью, и зверством, и просто с самыми что ни на есть жуткими, отрицательными человеческими свойствами. Вот это соединение разных граней внутри одного человека - это было очень интересно: и с точки зрения раскрытия его как образа, и просто актерски мне хотелось попробовать это сделать.
Было интересно увидеть его: как он любит свою первую жену, любит ее бесконечно, и помнит ее всю жизнь потом. У него после этого еще было много жен. Все они, правда, умирали: либо их травили, либо они какими-то другими способами уходили из жизни. Но он помнил все время ее. И параллельно с этой любовью он уничтожает других людей в желании соединить страну в целое. У него было желание построить духовно Россию, духовно выстроить ее в некий храм. Он говорил: "Мечтаю о симфонии".
Л. Корчагин: Что значит - духовный храм?
А. Демидов: Он хотел соединить Россию в целое, как народ, который соединяется в целое и поднимается вверх к Богу. Он все время этим занят - построением вот этого "здания", в котором вся Россия поднимается как бы и соединяется, как храм, храм к небу. "Хочу поднять Россию", - говорит он в одной из сцен. А одновременно с этим - огромное количество крови, жертв, уничтожений. Зверство, просто зверство. А после опричнины он уничтожает этих опричников, своих тоже. Он, правда, оправдывает это тем, что превратились они в диких собак, в волков превратились они.
Л. Корчагин: Саша, вот ты был в этом образе. Ты его переживал. Ты говоришь: "Он пытался построить духовный храм". Но при этом он казнил людей. Откуда вот такие колебания? Что им двигало? Почему так происходило: то казнить, то строить духовное; любить жену и тут же…?
А. Демидов: Дело в том, что в человеке находится огромный диапазон чувств и желаний, тем более, в таких людях как Иван Грозный. Эти люди включают в себя как бы несовместимое количество самых разных свойств. И это выразилось, в частности, в том, каков был тип Ивана Грозного: он, с одной стороны, был способен любить и желал собрать Россию в целое, где хотел увидеть счастливых российских людей. Счастливых в соединении с духовным. А, с другой стороны, он был ревнивым ужасно, очень был гневливый, до состояния зверства.
Л. Корчагин: Я прочитал, что около тридцати лет у него наступил жуткий перелом. Он вдруг стал всем не доверять, он "провалился". К нам на передачу приходят известные люди: бизнесмены, актеры, певцы, исполнители – и они тоже говорят, что двигаешься-двигаешься по карьерной лестнице, и вдруг обрыв, пустота, ничего не наполняет, ничего не радует в этой жизни. Мне кажется, у Грозного был такой же период…
А. Демидов: Несомненно, да. Я уверен, что были моменты, и я даже думаю, на сознательном уровне у него, когда он понимал, что достиг вершины, и задавал себе вопрос: счастлив ли он на самом деле, достиг ли он счастья, находясь на уровне царя всей России? Ведь он был на самом деле самый первый царь. До этого были Великие князья. Он был первый царь Руси.
Л. Корчагин: То есть вершина всех желаний.
А. Демидов: Да, несомненно. И есть там кадры, говорящие о том, что он как будто находится в вопросе. Седой уже, совсем старый человек… Мне сделали очень интересный грим: сморщили лицо, множество морщин и даже болячки были, ведь известно, что он болел. Неизвестно, отчего он умер. Есть версия, что его отравили, есть версия, что он умер от болезни, потому что нашли ртуть в его теле. Считается, что ртутью могли отравить. А по другой версии, в те времена ртутью лечили. И есть кадры, где видно по глазам, что он не знает, что будет дальше, и не знает, правильно ли было все то, что он сделал.
Л. Корчагин: Он потерял цель жизни, смысл?
А. Демидов: Я сейчас не хочу разбирать это, потому что хочется, чтобы зрители сами посмотрели и что-то по этому поводу подумали. Не хочется их сейчас направлять в какую-то определенную сторону.
Л. Корчагин: Наше время, сегодня - похоже на этот перелом, как у Ивана Грозного?
А. Демидов: Я уверен, что наше время похоже на то, что было там. Может быть, слава Богу, в России нет стольких смертей, но мир страдает. Может быть, пока нет этих мировых войн, которые мы пережили, но они могут быть. И самое главное, что мир сейчас уже страдает, без крови страдает.
Л. Корчагин: Почему?
А. Демидов: Наверно, он должен открыть для себя какой-то новый путь, новый способ жизни. И я скажу тебе честно, я думаю об этом уже давно, еще когда поступил в ГИТИС. Для меня это было очень важно и в связи с тем, что у меня были проблемы с обучением, с пониманием, что такое игра, и в связи с тем, что я просто по-другому начал смотреть на жизнь. Я читал тогда разную литературу, покупал разные книжки - индийские, китайские, и Коран прочитал (на русском языке, разумеется).
Л. Корчагин: Ты начал искать. Почему? Что ты чувствовал?
А. Демидов: Я, понимаешь, еще в те годы понял, что… ну, как бы вот должно быть что-то дополнительное, чего у меня не было, для того чтобы понять как осуществить это. Потому что студенты, которые параллельно со мной учились на этом курсе, - они уже что-то знали. И Гончаров все время говорил: "А вот он понимает". И я думал: "Боже мой, что же он понимает такое, а я не понимаю? Что же я, такой дурак, что ли, что не могу понять?". Я просто был как будто обделенный, как будто у меня есть какой-то изъян, в сердце или в голове. И вот я читал много разных книг.
Л. Корчагин: Что ты там хотел найти, в этих книжках?
А. Демидов: Я пытался понять, где кроется успех.
Л. Корчагин: Что тебе не хватало? Успеха?
А. Демидов: Мне не хватало понимания, для чего я живу. Я не мог понять, отчего у меня пусто внутри. Я не мог глядеть на московские эти магазины, витрины, на людей. Я просто почувствовал, что как будто у меня все вытащили изнутри.
Л. Корчагин: То есть вдруг стала черно-белая картинка?
А. Демидов: Да. И пустая. Я как бы достиг того, о чем мечтал: поступил в Московский театральный ВУЗ, учусь у лучших педагогов Москвы - Гончарова и Захарова. Как бы все, я достиг всего. И вот на этом уровне я вдруг почувствовал пустоту. Действительно, для меня это было очень важно. Я ощущал это реально, это не была философия или какой-то каприз. Поэтому я начал читать эти книги.
И когда уже приехал сюда, в одном журнале на русском языке нашел статью о том, что вот есть такая каббала - тайное учение. А мне казалось, что некая магия, нечто нехорошее, темное. Это все, что я знал до этого. Я пошел в магазин и купил себе книгу…
Л. Корчагин: Где твоя красная нитка?
А. Демидов: Нету. Я понял, что можно добиться какого-то продвижения духовного без красной нитки, и думаю, что часть людей понимают это. Я купил эту книгу и когда начал ее читать, был потрясен тем, насколько серьезно, внятно, научно и чувственно рассказывается о нашем мире и о тебе лично - просто обращено к тебе все, что там написано. Рассказывается обо всем абсолютно, на всем срезе нашей реальности. Нет ни одного места, о чем нельзя говорить, абсолютно все описывается, как в медицине. У медицины же нет чего-то запретного, она изучает всю реальность.
И видишь ты всю реальность как замкнутую, совершенную, полную систему, где все дополняет друг друга, собирается в замечательное, я бы сказал, симфоническое произведение, где все ноты - все ситуации жизни, как плохие, так и хорошие, собираются в огромное совершенное музыкальное, если так можно сказать, симфоническое, захватывающее произведение. Где ты чувствуешь себя свободно, летающим, ну я не знаю, как барон Мюнхгаузен, но гораздо лучше.
Л. Корчагин: Глядя на тебя, у меня не возникает впечатление, что ты мистик, маг. Ты нормальный человек.
А. Демидов: Нет, я вполне нормальный человек. Я привел этот образ, для того чтобы хоть как-то передать, что имеется в виду. Но это не барон Мюнхгаузен.
Л. Корчагин: Ты нашел смысл жизни?
А. Демидов: Ну, я, можно сказать, вполне нашел смысл жизни.
Л. Корчагин: Благодаря каббале?
А. Демидов: Благодаря каббале, конечно, несомненно. И я хочу сказать, что это опытным образом было сделано. Я прочитал очень много литературы - все, что касается Индии, Китая и прочих религий и учений. Изучил ее очень подробно и серьезно Я уже тогда заметил, что там есть вещи, которые не договариваются, пропускаются, или нельзя говорить о них. А здесь все собрано в целое, не упущено ничего.
Л. Корчагин: Можешь сказать, в чем суть, вот, одно два предложения - в чем суть?
А. Демидов: Мы все дополняем друг друга. Мы завязаны в одно целое, как единый механизм Я бы дал такой пример - симфоническое звучание. Все человечество - это симфонический звук какой-то удивительной музыки, где каждый человек очень важен друг для друга.
Нет ведь нот-нацисток. Вот эта нота - она нацистка, или она расистка, ее нельзя, она запрещена. Таких же нот нет, они все должны быть, правильно? Так же точно и в человечестве: нет расистов, нет нацистов. Все-все-все народы, как бы я к ним не относился (или какой-то человек одной национальности не относился бы к человеку другой национальности, любил или ненавидел, неважно), - если вдруг раскроется и поймется всеми людьми, что мы абсолютно завязаны как в один организм, тогда будет вот это вот счастливое состояние соединенности и свободы, и вечности.
Л. Корчагин: Пустота пропала, бессмысленность?
А. Демидов: После того как становится понятно, почему вообще была нужна пустота, становится понятно, зачем, как хорошо, что она была, эта пустота.
Л. Корчагин: Зачем?
А. Демидов: Становится даже жалко, что пустота была такая маленькая! Нужно было бы, чтобы она была огромная, тогда можно было бы в ней, внутри нее понять гораздо больше. Понимаешь? И если бы сейчас люди обратились в эту сторону изучения нашей реальности, тогда бы они смогли почувствовать, как важно, что вот эти наши проблемки, которые с нами происходят, как важно их использовать как инструменты. Как инструменты музыкальные - они же пустые внутри, нужно же их наполнять звуком.
Л. Корчагин: То есть какие-то мои проблемы или удачи, наоборот, это…?
А. Демидов: Это средство, это буквы, это ноты, которые должны зазвучать. Они пока только просто написанные, люди не знают, что это ноты.
Л. Корчагин: Я могу этим управлять?
А. Демидов: Конечно, можешь управлять, конечно. Это точно так же, как джаз. Вот джаз: если ты не знаешь точно мелодию, и если ты не соединен с инструментами, с музыкантами как одно целое… У джазмена есть такая способность - когда он входит в такое вот как бы джазовое состояние, он слышит сразу все инструменты вместе, у него они не разделены.
И вот когда он слышит их как одно целое и каждого в отдельности, вот только тогда он может импровизировать внутри мелодии. И это свобода. Этого может достичь каждый человек в человечестве, когда он слышит вот эту соединенность ансамбля, который называется "человечество" - джазовый оркестр "Человечество".
Л. Корчагин: То есть каждый должен понять, что он - частичка всех остальных?
А. Демидов: Без сомнения. И полюбить всех остальных.
Л. Корчагин: Что значит - полюбить?
А. Демидов: Почувствовать, что они - это как будто он, это части его. Так и есть на самом деле, но просто пока мы не ощущаем этого. Нужно почувствовать, что все люди вокруг - это как мои дети, как мои самые близкие любимые люди, как часть меня, я от них завишу, и мне радостно, что я от них завишу. Я только и хочу, чтобы порадовать их.
Л. Корчагин: Значит, получается, что каббалист, ведущий израильский актер вдруг играет главную роль в фильме "Иван Грозный", играет царя, собирателя Земли русской, духовника. Как такое могло произойти?
А. Демидов: Я уверен, что это не случайные вещи, как и все, что происходит на этой земле. Когда я работал над этим, у меня была только одна цель: я сильно-сильно хотел сделать эту роль такой, чтобы она была интересна российским людям и разволновала бы их, и заставила подумать. И я с открытой душой играл эту роль, с тем, чтобы доставить наслаждение людям.
Л. Корчагин: Спасибо, Саша! У нас в гостях был Александр Демидов, каббалист, известный израильский актер, сыгравший главную роль в российском многосерийном фильме "Иван Грозный". И я советую всем посмотреть этот фильм, чтобы самим прочувствовать и сравнить то, о чем мы здесь говорили. Саша рассказывал о своей "пирамиде желаний". Всего хорошего! С вами был я, Лев Корчагин. До свидания!
А. Демидов: Всего доброго!
http://www.youtube.com/watch?v=aKKUqlRtF