За что у нас ценят группу THE CURE? Ко дню рождения Роберта Смита

«Иметь фамилию Смит — всё равно, что не иметь никакой» — шутят в Англии. Да и имечко у нашего героя не намного оригинальнее. Тем не менее, меломана ФИО «Роберт Смит» нисколько не путает и сразу отсылает к лидеру группы THE CURE — человеку с взъерошенными волосами, размалеванным лицом и крайне меланхоличными песнями (как сказал бы Женя Осин, «весь в слезах и губной помаде»).

«Рыдающий» голос Роберта Смита и его нервозная музыка давно стали культовым явлением. И как бы не отмежёвывался сам Смит, CURE однозначно стояли у истоков такого расплывчатого направления, как «готический рок».

При этом лидер группы нередко разрушал клише созданного образа. Вывернув душу на страшном альбоме «Pornography», Смит мог тут же начать распевать любовные танцевальные песенки. Шаловливые тексты о девчонках могут легко соседствовать с довольно глубокой лирикой, тонко передающей душевные переживания.

«Я так долго смотрел на твои фотографии, Что почти поверил в их реальность, Я так долго жил среди твоих фотографий, Что почти поверил, что они — единственное, что я могу ещё любить…» («Pictures of You»)

Смит никогда не корчил из себя начитанного умника, но у него то тут, то там проскакивают реминисценции и отсылки к самым разным литературных произведениям — особенно к излюбленным «проклятым» французским поэтам XIX века. Так одна из самых пронзительных песен «How Beautiful You Are» («Как Ты Прекрасна») является практически точной перепевкой рассказа «Глаза бедняков» Шарля Бодлера. По сюжету, безумно влюбленная друг в друга парочка встречает во время романтической прогулки нищего с двумя детьми.

«…Я повернулся посмотреть на тебя Прочитать у тебя на лице свои мысли Окунуться в глубину твоих глаз Таких красивых и удивительных Но тут ты заговорила И оказалось, что понимания не было в нас «Я ненавижу этих людей Скажи, чтоб убирались тотчас!»

Глаза отца говорили: «Красива! Как ты красива!» Глаза паренька говорили: «Как прекрасна! Она блистательна как звезда!» Глаза младенца не выражали ничего Кроме неописуемого восторга И эти взгляды пронзили мое сердце печалью На каком пути мы стоим.

Вот почему я тебя ненавижу Тогда я узнал Никто до конца не поймет и не полюбит другого, Не полюбит другого". (пер. М. Ивановой)

Однако, какие бы стилистические эксперименты не проводил лидер CURE его манеру трудно перепутать с какой-то другой.

Р. Смит: «Для меня существует, как минимум 7 инкарнаций «The CURE», и все они разные. Однако, я не думаю, что, если я побрею голову, прилично оденусь и запою высоким голосом о любви к шоколаду, что-нибудь изменится. Люди будут говорить, что по сути это остаётся «готикой».

Роберт давно научился не смешивать без оглядки искусство и жизнь. Его вряд ли вдохновляет пример Яна Кёртиса из «JOY DIVISION», которого депрессивное мировосприятие довело до логического конца (читай: петли) в мае 1980 г. Добивайся Смит полной идентичности автора и творений, фэнам давно бы пришлось навещать его на кладбище, или в «психушке».

Р. Смит: «Разумеется, я уже давно бы умер, если бы пережил то, о чем пою. …Иногда я кажусь себе пустым и никчемным, и мне необходимо что-то делать, чтобы оправдать своё существование. Поэтому и пишу песни. В это время я пребываю в странном эмоциональном состоянии, которое не опишешь словами. Но постоянно в нём находиться невозможно. Большую часть времени я такой же, как все, чем очень расстраиваю своих поклонников, которые почему-то считают, что я должен быть трагичным и загадочным. …Песни, а вернее их стихи, отражают только часть меня. Они не покажут, что я на самом деле за человек. Все „мое“ отсутствующее в песнях на 90 процентов это всего лишь скука. Это не заставляет меня писать. Когда я в меланхолии, ностальгии или же просто грустен как обычный человек — вот это в наибольшей степени заставляет меня писать. Утром классно все это почитать».

Что же до наших родных «просторов», то культ CURE никогда не проникал глубоко «в массы» (как это было, хотя бы, с DEPECHE MODE). Зато многие наши рок-гуру очень внимательно следили за творчеством Роберта Смита и щедро черпали из его «творческого наследия» многие идеи и находки. Примеры? Да сколько угодно!

Итак, у «The CURE» позаимствовали: — Манеру пения в стиле — «этот стон у нас песней зовётся…» (Борзыкин из ТЕЛЕВИЗОРА). — Имидж мрачноватых людей, затянутых в чёрное и будто вросших в сцену (привет Цою и Бутусову!). — Музыкальную и эстетическую стилистику, которой лихо пользовались КИНО, АГАТА КРИСТИ, а украинская группа TABULA RASA вообще взяла за основу. — Ну и Костя Кинчев, который кроме имиджа (см. видеоклип CURE «Lovecats») умудрился «снять» и мелодию одной из песен Смита — конкретно «Kyoto Song» из альбома 85 г., более известной нашему народу, как «Театр Теней» группы АЛИСА. Хотя справедливости ради стоит сказать, Кинчев к концу песни развил оригинал до неузнаваемости.

Список можно продолжить, но лучше всё-таки обратить более пристальные взгляды к «первооснове».

Лично я услышал CURE довольно поздно — в году 1990−91-м. Друг привез записи прямо из Москвы, где группа как раз входила в моду. На скорую руку он скинул мне на бобину два альбома и уехал обратно. Тогда альбомы показались мне такими разными, что я поначалу не поверил, что это играет одна группа. На одной стороне лаконично звенели постпанковские гитары, напоминающие местами группу КИНО, на второй же — звучали длиннющие композиции, напичканные электронными звуками и ритмами. Моё удивление легко объяснимо — эти альбомы разделял десяток лет.

Первый из них — «Boys Don’t Cry» — и представлял ранний материал конца 1970-х. И хотя Смит не очень трепетно относится к ранним записям, мне они нравились и тогда, и сейчас. Первым хитом того времени стала песня с провокационным названием «Killing An Arab». Песню тут же обвинили в разжигании национальной розни, хотя, текст явно отсылал к знаменитому роману А. Камю «Посторонний», где герой убивает араба не из-за расовой неприязни, а беспричинно — в результате кратковременного «экзистенциального» помешательства, стимулированного жарой. В результате, во время рекламной компании сингл распространялся только вместе с экземплярами литературного первоисточника или поясняющими наклейками. Впоследствии Смит нередко исполнял эту песню, заменяя слова на осторожное «Killing Another» («Убивший другого») или на издевательское «Kissing an Arab» («Целующий араба»).

Нельзя не отметить и коммерчески провальную, но любимую мной, песню «Jumping Someone Else’s Train», нелюбимый Смитом, но любимый мной «Object», и оцененные критикой «Fire in Cairo» и «10:15 Saturday Night» с незабываемым «Drip drip drip» («Кап-кап-кап»), о которой критик метко написал: «В этой песне нежданно обнаруживается ценность пустого пространства в рок-н-ролле».

Однако самой известной песней раннего периода безусловно стала «Boys Don’t Cry» («Парни не плачут»), которая многим отечественным меломанам напоминает песенку Цоя «Видели ночь». Но широкую известность песня приобрела позже, когда CURE уже приобрела статус культовой. О том, как Роберт Смит сотоварищи нашли свой неповторимый голос, я расскажу уже в следующей статье.